Укок. Битва Трех Царевен - Страница 64

— Существуют линии так называемые спокойные и бурноточные, — мягко рассказывал Лешка, следуя впереди хозяйки. — Их вряд ли можно уловить приборами, мы их просто чувствуем телами — для этого и гимнастика, и медитация. В благоприятной зоне процессы жизнедеятельности организма протекают спокойно. В неблагоприятной зоне — бурноточной — процессы жизнедеятельности организма разритмизируются, что приводит к ухудшению здоровья. Болезни, находящиеся в зачаточном состоянии, при ослабленном иммунитете начинают прогрессировать. Простите, но у вас, кажется, артрит? Я не ошибся?

Женщина скривилась. В принципе, и Майя могла бы это сказать, заметив шишкообразные наросты на ее ступнях, бугрящие змеиную кожу дорогой обуви.

— Ничего, — успокоил Алексей, — исправим. Предки наши знали многое об этом. Сейчас эти знания в чем-то утрачены. Я уже составил сетку спокойных и бурноточных зон в этой квартире, включая геопатогенные области.

Женщина споткнулась и с досадой выговорила:

— Плохих, что ли? Так на кой ляд я эту хату покупала, если тут плохие зоны есть? Может, продать по-быстрому?! Все равно дом старый, я в другом хотела…

— Плохие зоны есть в каждой квартире, в каждом доме, — пожал плечами Лешка. — Не вижу смысла, Агния Андреевна… У вас есть собака или кошка?

— Есть. Персик. Пуши-истый.

— Завтра вам надо будет его принести. На денек. И мы проверим сетку по каждому квадрату. На перекрестьях линий расположены неблагоприятные для человека зоны — это излюбленное место отдыха кошек. В центре квадратов находятся благоприятные для человека зоны — излюбленное место собак. Собака у нас есть, мы протестируем квартиру по ней послезавтра.

Между тем Майя, изгибаясь привыкшим к такой муке телом, достала кончиками пальцев ног до мочек ушей и даже почесала левое ухо большим пальцем. Главное — не сбить дыхание. На выдохе она бормотала:

Трижды пукните в окошко,
Поцелуйте в морду кошку,
Громко дрыгните ногой,
И кричите: «Ой-ёй-ёй!»
Если есть-таки заботы,
Накормите их компотом,
Дайте после им касторки
И бегом во все закорки.

Агния Андреевна с подозрением посмотрела на полуголую девку. Ох, чует ее сердце, не тем, чем нужно, они будут в квартире этой заниматься! Хорошо, пока мебели нет. Наверно, как собаки будут — на полу.

— Что это ваша… помощница бормочет? — с подозрением спросила она.

— Это ритуал на запуск кошки. Квартиру надо очистить, пригласить кошку.

— Да раньше просто так за дверь бросали, кошку-то эту! — не выдержала дама. — Безо всяких хитростей.

— Раньше — да, — согласился Алексей. — Но раньше и квартиры не стоили триста тысяч рублей.

Дама возмущенно фыркнула. Тем временем Майя, заплетаясь на коврике в узел — теперь нужно голой подошвой потрепать себя по щеке, ласково и легко, как рукой, — бубнила:

Иди, тебя я посылаю
К свободе, солнцу, счастью и звезде.
Пусть путь тебе Луна укажет
Светящейся дорожкой на воде.

Агния Андреевна с завистью посмотрела на ее ноги — словно резиновые, обтянутые тугой розовой кожей, с пальчиками, гнущимися, как точный механизм, — и истолковала бубнеж почти правильно: ее посылают. Вспыхнула, развернулась на каблуках, проскрипев по бетону, и пошла к двери, переваливаясь. У выхода она недовольно сказала:

— Только вы, молодые люди, на ночь тут не оставайтесь. Я — женщина приличная, мне этого не надо!

Чего «этого» ей не надо, она не уточнила и вышла, зло зыкнув стальной дверью. Лешка со смехом раскрыл пластиковое окно почти полностью, впуская августовский вечер в квартиру. Рассмеялся:

— Ты ее специально выгнала, да?

Развязавшаяся Майя — она все-таки смогла ущипнуть себя за правое ухо пальцами левой ступни! — хихикнула тоже:

— Она меня достала. И тебя, кажется, тоже. Вот я ей и подарила Луну.

— Зря ты это сделала, родная. Она ж спать не будет.

— А что будет делать?

— Выть на Луну, — задумчиво подсказал Алексей, — по полной программе.

Майя представила, как толстая тетка, стоя на четвереньках, тоненьким голосом подвывает на бледный сырный круг светила, и расхохоталась, подскакивая на коврике.

— Ай, не могу! Точно! Ничего. Сбросит пару килограммов. Симорон не догма, можно и попакостить ради благого дела!

С их двенадцатого этажа хорошо было видно Обь и мохнатые шапки островов у Речного вокзала. В сумерках белели бока теплоходов, перемигивались огоньки машин на мосту.

— Ты думаешь, у нас получится для нее ВКМ-квартира? — спросила Майя, вставая с коврика и подходя к Алексею. Под пятками шуршал грубый необработанный бетон — линолеум тут сняли.

Девушка прижалась к телу парня.

— Ну, попытаемся. Самым трудным будет убедить ее сделать овальную кровать.

— В центре?

— Конечно. Здесь идеальное место. Бурноточные линии обходят центр по касательной, спокойные тоже охватывают правый край. Луч космического проникновения падает, как я смотрю, отвесно — он вообще проходит через все здание. Ей повезло — соседние квартиры этого лишены. У нее будут прекрасные, цветные сны.

— Она даже летать будет.

— Ага. С парашютом и памперсами. Боюсь, это будет слишком новое ощущение для нее. А она хочет двуспальную кровать в этот угол. Глухой, понимаешь?

— И что? — спросила Майя, нежно поглаживая родинку у него на шее.

— Что? Ужасно, вот что! Смотри, областью живота она будет лежать на эгрегоре Белого Тигра… тут у них пересечение каркасных металлоконструкций. А головой — к Голубому Дракону, — Алексей постучал по стене. — Тут проходит канализация, я смотрел. Получается, что средние чакры ее будет распирать Желанием, а из головы Намерение будет вымывать вода, Голубой Дракон. Ты представляешь?